народная медицина:

Рыбий бальзам

«Одна тень осталась от мужика-то», — говорили с горечью в деревне о страшно исхудавшем Павле Павловиче Воронине.

Не один год уж мается мужик. Что-то неладное творится с желудком. Горстями глотает таблетки разные, а толку никакого, на глазах у всей деревни тает и тает. Направили Павла в районную больницу. А оттуда, не задерживая долго, в область. Там к опытным докторам в руки попал. Но видно, и им не под силу было справиться с запущенной Павловой язвой. Поздно, сказали, приехал. Нельзя уже делать операцию. Вернулся домой еще более исхудавший. Кожа да кости. Чего ни поест — все обратно. Одним словом, кандидат в покойники. И вдруг... Через три месяца деревня заговорила о каком-то чуде. Вместо доходяги стал Павел чуть ли не Илья Муромец. Что же произошло с Павлом Ворониным?

...Я любил рыбачить на Емце в районе Межковского плеса. Вот и опять лечу на «Ветерке» через быстрины и грохочущие пороги. За поворотом показалась изба пастуха. Неподалеку на широкой пожне пасется табун лошадей. Высокий, крепкого сложения, моложавый мужчина замахал рукой. Мол, приворачивай по пути. Соскучился, видно, по людям-то. Я подрулил к берегу. Хозяин табуна спустился навстречу. Познакомились. Павел Павлович с ходу начал расспрашивать о деревенских новостях, рассказывать о своем житье-бытье.

— Видишь, какие у меня рыски, — кивнул в сторону стада лошадей.

— Отъелись на воле-то, аж блестят. Они как на курорте. Уже второе лето жируем тут. Я в пастухи-то сам напросился, иначе б не жилец уже был.

Воронин на минуту умолк, словно вспоминал прежнее, а потом продолжал:

— В первое-то лето с трудом добрался до пастбища. Болезнь проклятая донимала. А спасла меня, скажу тебе, вот эта речка.

Павел подбросил в костер сухих смолистых дров. На таганчик навесил трехлитровый котел с водой. И как только вода закипела, наполнил его рыбой утреннего улова. Потянуло ароматом свежей ухи!

За обедом я не хлебал, а, как и гостеприимный хозяин, пил уху из большой глиняной кружки. Пил с наслаждением и невольно произнес: «Да это же бальзам!»

— Бальзам и есть, — согласился Павел Павлович. — Кабы не уха да не рыба, давно бы я на том свете был.

Пастух рассказал, что в первое лето пастушества питался одной рыбой. И сразу почувствовал — дело пошло на поправку. А когда осенью с табуном повзрослевших, упитанных коней возвратился в деревню, все диву давались: весной-то был Павел еле-еле душа в теле, а тут на тебе, здоровый, крепкий мужик.

А еще больше удивились доктора, когда приехал к ним на проверку.

— Ты разве не умер? — ошарашил вопросом хирург.

— Как видите, живу и здравствую и ни на что не жалуюсь.

— Вот это да! — многозначительно произнес доктор и стал дотошно расспрашивать, как это деревенский пастух сам себя от смерти спас.

— Пей каждый день рыбацкую уху, ешь рыбу свежую досыта, до отвала — и никакая язва не привяжется.